Шах Рукх Кхан становится сварливым, язвительным и размышляющим. Блондинистые пряди в его шевелюре весело порхают в вечернем бризе, когда он усаживается и берется нянчить в руках чашку чая, пока тот не замерзает окончательно. На заднем плане кричат его дети, за которыми приглядывает прислуга, за которой приглядывает его жена. «Можно мне еще чашку чая!» — кричит он. Вбегает его сын Арьян, хочет побегать с папой наперегонки. Звонит сотовый, завязывается разговор. «Когда ты придешь?» — настаивает Арьян. И Шах Рукх Кхан в обрамлении своего унаследованного бунгало и Арабского моря серьезно говорит: «Я просто парень среднего класса, который гоняется за мечтой». Если вам нужно знать, что и как, взгляните сюда, эту статью представляет действующий монарх фабрики грез.
Ты только что закончил сниматься в Swades. Фильм возбудил большое любопытство, так расскажи же нам, о чем он?
Фильм основан на социальной теме — возвышение наших деревень. Swades — не патриотический фильм о войне с другой страной, не фильм о нашей отчизне, его патриотизм состоит в том, чтобы взглянуть внутрь страны. Фильм о парне среднего класса, он для молодежи среднего класса, и основная идея его заключается в том, что, если ты образован и многого достиг благодаря своему образованию, то никогда не забывай о том, что твоя страна в тебе нуждается. Мне кажется, очень важно снимать подобные фильмы, потому что они о чем-то говорят обществу. Swades — это фильм, который надо было снять, и мне кажется, что очень закономерно, что его снял Ашутош (Говарикер). Теперь все в руках зрителей: примут они его или нет.
Судя по тому, что мы слышали, эта роль будет чем-то весьма отличным от твоих последних ролей. Будет ли это новая роль в принципе, которой от тебя все ждут уже давно?
Я не понимаю новое, я не делаю новое. Я делаю все то же дерьмо, все те же истории любви, те же безопасные фильмы. Они просто каждый раз приносят 1000 миллионов рупий. Потому что я твердо знаю, чего я как актер хочу. Я играю роли, которые у меня хорошо получаются, которые мне нравятся. В которых мне комфортно.
Я не понимаю, когда кто-то спрашивает меня, насколько нова эта роль, какую роль вы рассматриваете как стандарт? Роли других актеров? Тогда да, она другая, потому что я ее играю. Мои собственные роли? Нет, потому что я ее играю. Так что я говорю грубо, но не высокомерно: хотите другого — идите смотрите кого-нибудь другого.
По-моему, звучит неграмотно — когда актер говорит: «Эта роль совершенно другая». Никогда не слыхал, чтобы так говорил Роберт де Ниро. Или Марлон Брандо, Аль Пачино, Мишель Пфайффер. Никогда не слыхал, чтобы так говорил Амитабх Баччан или Дилип Кумар.
Ничего нового быть не может. Есть параметры индийского кино, и ничего нового вы здесь не увидите. А если увидите, то это будет совсем другое кино, в котором я не снимаюсь, которого не придерживаюсь и которое меня все же не победило. Ну нет у меня желания быть другим и сниматься в фильмах, которые на всю страну показывают в паре кинотеатров.
Думаешь, снять такой фильм — значит испытывать судьбу? Выпустить фильм в двух кинотеатрах — это полное отсутствие шансов. Некоторые думают, что есть, но на самом деле нет. Когда бюджет фильма укладывается в пару десятков миллионов, то это безопасный фильм. Даже такой фильм как Asoka («Император») — он был снят на 80 миллионов, он был другим и не мог позволить себе потерять деньги. Это было безопасно.
По мне так можно говорить о шансах, когда снимаешь фильм с большим бюджетом в заданных параметрах коммерческого кинематографа хинди, а затем надеешься, что сможешь сделать нечто новое или хотя бы создать у зрителя иллюзию нового. Что ново, сложно и испытывает судьбу — так это фильм за 300 млн. рупий. Мне кажется, Lakshya — большой фильм с огромным актерским составом, снятый в сложных условиях, — вот это попытка испытать судьбу. Swades тоже испытает судьбу — это не безопасный фильм.
Ну, у тебя было подряд четыре хита. Судьбе особенно не о чем беспокоиться.
Я никогда не подсчитывал. Пусть другие подсчитывают, говорят: «Его фильмы удаются», или «Он за бортом, и молодежь уже сбросила его с места». Оба прозвища: Бадшах Болливуда и Король Кхан — мне одинаково неприятны. Они за бортом, не они составляют смысл моей жизни.
Я работаю так, как я работаю, вот уже 13 лет. Не изменилось мое отношение к работе, так что и мое отношение к результатам измениться не может.
По мне так это были хорошие 13 лет. Я смотрю с глобальной точки зрения, у меня были хорошие деньки. Дни боли тоже были, но счастливых дней было больше.
Так что я не знаю, был у меня хороший год или плохой, — это был добрый год, странно хороший год.
Почему странно? Потому что у меня был огромный коммерческий успех, но не было наград. То есть мне лучше нацелиться на коммерческую выгоду, а не гоняться за наградами.
Если бы тебе не нужно было продавать себя, как ты говоришь, какие бы фильмы ты снимал? Те же, что и снимаешь?
Я никогда не снимался ради кассовости. Ни один фильм, что я снял как продюсер, как, впрочем, и ни один фильм, в котором я снялся как актер, не был снят потому, что я хотел снять коммерчески успешный фильм. Я всегда снимал, чтобы развлекать людей. Впрочем, логично предположить, что, если достаточно людей развлекаются, то и денег будет много. Звучит прекрасно, но это так.
В любом случае, мне кажется, важно задумываться о коммерческой значимости фильма. И я всегда буду это делать.
В этом ты видишь свою ответственность?
И я, и все. И любой, кто говорит иначе, просто дурак. Я не живу в утопическом мире, я живу в мире практики, где работаю по 600 дней в год, по 18 часов в день, вкладывая в свой фильм пот и кровь. Я не живу на земле ля-ля-ля. И я не могу снимать такие фильмы. Я должен прожить новый день, чтобы снять новый фильм.
Слушайте, бизнес есть бизнес. Это индустрия. Не знаю ни одной индустрии, которая бы выпускала керамику или машины просто из любви к ним. Которая бы рассуждала так: давайте создадим эту машину, просто потому что она красивая, пусть даже мы потеряем на ней деньги.
Но снимать кино — это тебе не создавать машины. Это творчество, искусство, как, скажем, рисование. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то сказал, что Энджоли Эла Менон или М. Ф. Хуссейн были частью «художественной индустрии». Кино — это индустрия, и я думаю, пришло время критикам и тем, кто в ней работает, понять, что это так. Правительство не понимает, что это индустрия, потому что мы не понимаем. Мы считаем себя художниками. Но и художники работают в коммерческом искусстве. Это свободный выбор, и я — в коммерческом искусстве.
Знаю, в киноиндустрии главенствует чисто художественная позиция, но это не моя позиция. Я не могу дарить свое искусство всем, совершенно жертвуя коммерцией. И так достаточно тех, кто этим занимается. Если индустрия не выживет, то у художника не будет что есть.
Из двухсот фильмов, что снимается, 10 — утопические фильмы. И я не думаю, что эти 10 фильмов помогают киноиндустрии выжить. Это делают оставшиеся 190, тупые, плохие, отвратительные, вульгарные, лживые, глупые, коммерческие, чепуховые и нехудожественные.
Ох, ну хорошо! Давай двигаться дальше. Ты уже несколько месяцев отдыхаешь. Какие-нибудь планы?
Да, я не буду работать ближайшие пять месяцев. В планах был фильм Карана, но съемки отложили. Так что, по правилам, его фильмом я займусь в первую очередь, когда бы он ни решил снимать.
Но дома я сидеть не собираюсь. У меня есть рекламные ролики, мои шоу на сцене. Я должен обдумать новый проект для своей кинокомпании. И закончить свою книгу.
И как далеко ты продвинулся в своей книге? Это автобиография?
Нет, это просто книга о моем опыте, коллекция выборочных воспоминаний. Она заняла столько времени, что пришлось немного обновить ее. Были проблемы с шеей, потом несколько фильмов, была глава о собственной продукции, которые были в основном провальными. Так что обновления определенно нужны.
На самом деле, она немного бесформенная. Моя книга будет написана точь-в-точь так, как протекает моя жизнь, — неорганизованно. Это не роман, в ней нет определенной сюжетной линии. Это скорее утопическая книга. Если на сей раз я не окончу, то брошу писать. (Смеется) Я уже столько времени об этом говорю, что могло бы быть лучше. А может, это будет мой провал, ведь продукция приостановлена. Тогда это будет действительно утопия!
Книга, написанная на земле ля-ля-ля?
Да, потому что я не собираюсь на ней зарабатывать. Нет необходимости на ней зарабатывать или даже просто печатать ее. Но это было своего рода терапией, потому что я впервые сел и задумался о прожитых годах.
Думается, ты один из наиболее активно анализируемых людей Индии. У каждого на твой счет свое мнение. Ты не собираешься написать свой самоанализ и покончить таким образом со всей этой поп-психологией?
Я публичный человек, и каждый имеет право комментировать мои поступки. Могут говорить, что я на волне или в яме, могут это анализировать. Но когда я пытаюсь анализировать, почему я делаю то, что я делаю, я теряюсь в догадках. Вот вам правда.
Почему я? Так ли уж я хорош? Не знаю. Или я плох? Одарен? Талантлив, везуч, оказался в нужное время в нужном месте? не знаю. Говорят, вот, мол, он был лицом 90-х, когда общество менялось, когда шоколадные мальчики уходили, а Амитабх Баччан уже не был столь популярен, потому что нужна была молодежь. Может быть. Я не знаю.
Я слышал, некий институт планирует изучать мою карьеру как эталон в бизнесе. Не то, что я делаю как продюсер, а то, что я делаю как актер. И они найдут причину: он популярен, потому что внутри произошло то-то, за морем произошло вот это, и прическа у него была подходящая… нет, эти ямочки на щеках хороши… нет, он сыграл отрицательные роли… нет, на самом деле, все дело в том, что он снимается в продуманных фильмах, обреченных на успех. Может, все они правы, а может, все ошибаются.
Я же просто пишу о том, что я сделал. Никаких геройских жестов, никаких геройских действий. У меня в книге вы не прочтете фраз типа: «Мне сказали, что я никогда не стану играть главные роли, и в тот вечер я поклялся, что стану». Я не пытаюсь никого мистифицировать, ничего приукрашивать, окутывать ореолом романтики те 13 лет.
То есть ты развенчаешь миф по имени Шах Рукх Кхан?
Развенчаю все мифы. Знаете, если бы я был торговцем железом, у которого все получилось, никто бы не причитал: о-о, друзья, что за история успеха! Я преуспел, как и многие. Но я не первый и не буду последним. Так что я просто проживаю свою жизнь, не скрывая ни плохого, ни хорошего, не философствуя и не приукрашивая, никому не раздавая золотых советов. Если прочтете, то убедитесь, что это нормальная жизнь человека среднего класса. Обычные люди, каким был и остаюсь в душе и в сердце и я, скажут: «И это все? Но здесь же ничего такого, чего бы не смогли мы?» Многие вообще скажут: ой, до чего скучная история.
Знаете, есть такая песенка:
This is for all the lonely people (Это для всех одиноких людей) Thinkin’ that life has passed them by (Думающих, что жизнь прошла мимо) Don’t give up until you drink from the silver cup (Не сдавайтесь, пока пьете из серебряного бокала) Don’t give up until you try. (Не сдавайтесь, пока пытаетесь)
Моя книга не для одиноких, но для тех, кто думает, что жизнь, любовь или возможности обошли их стороной.
Твоя книга станет бестселлером: многие считают, что жизнь и любовь обошли их стороной, разве нет?
Нет. Действительно нет. Слушайте, все мы в чем-то одиноки. Я не пытаюсь как-то романтизировать все, говоря, что я звезда, одинокая на небе. Просто у каждого из нас бывают моменты одиночества. И я хочу сказать людям, что нельзя даже думать, что все прошло стороной. Все есть, все ждет их.
Конечно, многие скажут: «О, он может себе позволить такие слова, он же добился успеха». Но я так долго к нему шел. Идея в том, чтобы не думать, что очень стараешься. А просто делать все, что можешь. Я лишь в последнее время говорю, что работаю по 18 часов в день, — быть может, потому что у меня полно травм. Я никогда не ощущал, что много работаю, никогда не думал, что я хороший актер. Меня считают высокомерным, потому что я говорю, что я лучший, но на самом деле я так говорю лишь потому, что перед лицом 89 миллионов людей, которые на самом деле лучше меня, мне надо убедить в этом самого себя.
Будут в книге какие-нибудь скандалы, фейерверки?
Нет, никаких скандалов, никакой больной фантазии, я никого не буду затрагивать. Это не значит, что это очень-очень положительная книга. Это как когда ребенок говорит жирному парню, что тот жирный. Вы простите ребенка, потому что в его словах нет злобы.
В моей книге есть кусок, в котором говорится, что, если книга недостаточно хороша для чтения, то сгодится хотя бы для того, чтобы высушить в ней несколько лепестков роз. Много лет спустя, открыв книгу, вы найдете в ней засушенные лепестки розы, и это так прекрасно. Даже если вы воспользуетесь книгой только так, то это уже хорошо. Хорошо для меня. Мне нравится моя жизнь, и мне нравятся розы.
Немного вернемся назад: ты считаешь себя по-настоящему человеком среднего класса?
Абсолютно. Потому что я парень из среднего класса. И все еще такой. Вся моя семья — семья среднего класса. Знаю, в это трудно поверить, сидя здесь, рядом с моим домом. Но, не будь я человеком среднего класса, я бы жил в Нью-Йорке. Но мне лишь нужен большой дом и хорошая машина. Это была погоня за мечтой парня среднего класса, не более.
И теперь, когда я подумываю о чем-то большем, честно-честно, пора вернуть все то добро, что получил парень среднего класса. Поверят люди или нет, но так я думаю. И мнение мое основано на капитализме очень прочно, для него потребуется вливание. Я хочу построить лучший госпиталь в мире, лучшую киностудию в мире, и для этого мне нужны деньги, но я не хочу брать в банке. Я буду работать ради этого и по 28 часов, но сделаю это сам.
Это менталитет парня среднего класса: открываешь магазин, делаешь деньги, затем открываешь второй, но теперь не ради прибыли. Потому что, выдавая хиты, я никому ничего не даю, а просто добавляю себе плюсов.
И как понравилась парню среднего класса свадьба супербогатого Мттала? Как тебе этот опыт?
На самом деле, на вечеринке меня не было. Я прибыл в отель, порепетировал шоу и сыграл на сцене. Это моя работа. Я был на обеде, что был после выступления. Они хотели, чтобы я остался, но мне надо было возвращаться, потому что Яш-джи (Яш жохар) плохо себя чувствовал. Что до обращения со мной и моей труппой, то мне кажется, они чертовски учтивы, чертовски милы, чертовски скромны и смиренны. И чертовски профессиональны.
Ну а как вообще впечатление от богатства?
Каждому свое. Если господин Миттал тратит 30 миллионов или сколько он там потратил, то он и дает работу массе людей, в том числе и мне. И я уверен, что джентльмен и его семья заработали богатство, что у них есть. То есть, я имею в виду, когда я в последний раз был в Париже, я не смог купить билеты в Версаль, а он арендовал ведь дворец под вечеринку. Думаю, это нечто выдающееся.
Не менее прекрасна и вечеринка, что мой гример, Субхаш, закатил в честь дня рождения своей дочери. Он живет в односпальном доме в квартале, я был у него, это тоже нечто выдающееся. Субхаш раздобыл мои песни из Main Hoon Na («Я рядом с тобой») еще до и выхода и играл их для детей. Господин Миттал пригласил меня танцевать живьем. Это то же самое.
Перемещаясь к темам не столь счастливым, недавно ты потерял кого-то, кого очень сильно любил, — Яша Джохара. Как справляешься с этим?
Для меня он был как приемный отец, как Азиз (Мирза), но я думаю, я уже достаточно вырос, чтобы принять тот факт, что не могу бороться со смертью. Я смотрю на это с положительной позиции: ему уже было за 70, он видел успех своего сына и умер без боли. Я бы хотел, чтобы он не умирал, но, поскольку от меня ничто не зависело, я пытаюсь смотреть на вещи рационально. Уверен, где бы он ни был, он счастлив. И еще для кого-то что-то организует. Наверное, теперь он в свои фильмы приглашает других, а потом я снова войду в его жизнь.
В данный момент меня многие дожидаются и зовут. Я верю в Аллаха и верю, что всех их увижу снова, и у нас будет своя кинокомпания, как здесь, на земле.
Вау, собственная кинокомпания на небесах. Да, в ней будет масса людей, которых я знаю. (Криво усмехается) У меня там много знакомых. У меня есть страна, этот мир, и там я тоже создам свой фан-клуб. Хорошая жизнь уже готова и ждет меня там. Я всегда хорошо планировал и шел впереди будущего.
